Наши встречи
Архив |
встреча 13 октября 2016 года - Наш друг Кола Брюньон. Кола Брюньон. По прочтении книги этот человек (в набоковском переводе – Николка Персик) становится добрым нашим другом. И это не случайно. Трудно не полюбить Кола за его простоту, трудолюбие, любовь к жизни и стойкость к жизненным неурядицам. Спокойно и радостно за страну, где произрастают такие сочные и объемные фрукты. Вкушая этот бургундский персик, наслаждаешься вкусом. Жаль только, что в матушке России персиковые деревья не растут.
Друг мой Колька. Роллан. Кола Брюньон Повесть «Кола Брюньон» популярна и замечательна для российского читателя тем, что в ней, пожалуй, чуть не в единственный раз достигнуто полное понимание между средневековым крестьянским сознанием русским и французским. Такое впечатление, что этот текст, изобилующий пословицами и поговорками, вышел из-под пера русского писателя-народника. Патриархальная матрица еще не сломлена под натиском модерна, власть сельской общины и церкви создают ощущение надежной арматуры бытия, в которой простому человеку легко и спокойно, невзирая на разные перипетии судьбы. Оптимизм Колы, любовь к своей Родине вырастает не на пустом месте, а из корневища родовой памяти предков: не одно поколение прошло через эту землю, с каждым новым всё глубже врастая в неё. Во все времена человека земли преследуют бедствия и напасти, но не сломать его пополам: будет гнуться, шататься во хмелю, скрипеть, но однажды разогнется в полную мощь, раззудит плечо, словно Илья Муромец – вечный архетип русского богатыря. С момента Средневековья многое изменилось в сознании французского крестьянина. Франция пережила с тех пор и великую революцию, потрясшую все народы, и Бонапарта, напомнившего миру о духе патрициев, и реставрацию монархии, и снова Республику. Колесо истории обернулось вокруг своей оси не раз, чтобы сознание пришло к себе, к пониманию себя как оно есть – это, по сути, и есть Модерн или Новое время. Однако вместе с инновацией сознания, имеющей множество позитивных цивилизационных черт, есть и утраты в культуре – забвение той самой родовой памяти, благодаря которой нация ощущала своё единство, что особенно наглядно в нынешнее время. Роллан пишет свою книгу в XX веке, определенно испытывая ностальгию по утраченному и напоминая своим современникам о необходимости сохранения духовного наследия своей страны. Полагаю, что данный текст исключительно значим для французского читателя. Россия за этот же период времени прожила не менее драматическую историю, однако, на наш взгляд, ей так и не удалось выйти из Средневековья. Её движение по кругу обернулось в точку своего начала без существенных изменений: от Средневековья к модернизированному Средневековью. И проблема тут лежит в области сознания: Россия так и не прикоснулась к «коперниканскому перевороту» Канта, благодаря которому страны Европы открыли для себя эру субъективности: мир таков, каким его видит субъект, и сколько субъектов – столько и миров, скрепленных формальными правовыми обязательствами. Для русского человек мир представляет собой независимый ни от кого объект, объективную реальность – существование вещей вне зависимости ни от какого субъекта: есть альфа и омега сознания. Реальность вечна, существует сама по себе безотносительно к сознанию субъекта. Объект – это Родина, всё, что требуется от субъекта, вновь пришедшего на русскую землю, – полюбить и способствовать её процветанию. Субъект не открыт и не важен в контексте осмысления Объекта: Объект – всё, субъект – ничто. Любовь, труд, вера – всё, что считается достаточным для гармоничного существования в российской социальной матрице, история которой простирается со времен князя Владимира до сих пор. Сознание человека одной пятой части суши непохоже ни на восточное, ни на западное: Восток – гипостазирует Абсолют, Запад – обожествляет Человека, Россия – боготворит Абстрактный Объект. Всё, что попадает в рамку абстракции мгновенно приобретает характер не только ценного, но и сакрального: земля, воля, вера, «любовь к отеческим гробам», царь батюшка, марксизм. Бывают, конечно, и «перегибы на местах», как с товарищем Сталиным, который для многих граждан вовсе не товарищ, но тут, как часто говорят, – что поделаешь: страна большая! Преклонение перед формальным объектом и не включение сознания – главная проблема и особенность России в сравнении с другими странами мира. Можно судить об этом как в положительном, так и в отрицательном ключе. Ромен Роллан, видевший своими глазами две мировые войны, предлагает не зацикливаться на различиях, но искать то общее, что объединяет все народы мира, базовое прошлое, исполненное смысла и ценностей. И такое прошлое у всех у нас есть – это традиционное общество, в котором Россия среди европейских стран задержалась дольше всех, сохранив и по сию пору неизменным средневековое сознание. Надо признать, что пусть даже в виде оксюморона, археомодерна – современное российское средневековое сознание – представляет интерес и любопытство как со стороны отстающих и отсталых стран мира, так и европейских коллег-государств, потому что оно ни на кого не похоже и, как кажется, таит в себе некую потенциальность, от России ждут нового слова. Когда же ставится вопрос – что общего у нас может быть с Францией, кроме кровавого революционного прошлого, мы смело можем ответить: доброе, милое, озорное и непреходящее крестьянское сознание Колы-Мыколы. |